МВФ

Вот воспоминания Хлебникова Николая Михайловича. Они правдивы?

цитата:

4 сентября. Лбищенск. Штаб дивизии. Чапаев и Батурин только что приехали из Сахарной. Не успели стряхнуть дорожную пыль и помыться, поступило донесение: в 20 километрах западнее Лбищенска, в тылах дивизия, казачий разъезд напал на наш обоз. Василий Иванович вызывает начальника штаба Новикова, требует разведывательные сводки за последние дни. Новиков докладывает, что ни наземная, ни воздушная (посылали звено аэропланов) разведка ничего подозрительного в степи не обнаружила.

— Казачьих частей в районе Лбищенска не замечено, — заключает Новиков.

Батурин предлагает усилить на всякий случай караулы, Чапаев соглашается, отдает соответствующий приказ.

Пошли в баню, помылись, попили чаю, улеглись. С дороги спалось крепко...

Тот же вечер, пойма высохшей реки Кутум, что в 20 километрах западнее Лбищенска. В высоких камышах людно. Две тысячи белых казаков с лошадьми расположились здесь. У них — дневка, отдых. Со 2 сентября они в походе. Командующий армией генерал Толстов, используя неплотный фронт красных войск, послал 6-ю дивизию полковника Бородина и 2-ю дивизию полковника Сладкова в глубокий обход главных сил 25-й стрелковой дивизии, стоявших под станицей Сахарной. План Толстова — нанести удар по штабу чапаевской дивизии. И вот белоказаки уже у цели.

Стемнело. Из поймы Кушума в степь вытягиваются конные колонны, двигаются к Лбищенску. На рассвете казаки перерезают телеграфные провода, связывающие штаб дивизии с Уральском на севере и Сахарной на юге. Бесшумно снимают красноармейские посты и заставы и с гиком, свистом, стрельбой врываются со всех сторон в спящий город...

Свидетельство Андрея Самсоновича Платухина, сотрудника политотдела дивизии: «Я находился в одной комнате с заместителем комиссара дивизии Иваном Крайнюковым, когда мы услышали крики наших ординарцев: «Казаки!» Побежали к дому, где остановился Чапаев. К нам присоединилось еще человек пятнадцать — кто с винтовкой, кто с револьвером. Чапаев скомандовал: «По кавалерии — пли!» Мы произвели несколько залпов. Казаки отскочили. В районе дивизионной школы шел бой. Чапаев с нашей группой побежал туда. Здесь собралось человек сорок. С ними начальник политотдела Суворов. Подошел комиссар дивизии Павел Батурин. Он спросил: «Есть ли патроны?» Я ответил, что есть, штук по десять. Он приказал стрелять только в упор. С несколькими солдатами, весь в крови, пробежал Чапаев. Он на ходу отстреливался. Разорвалось несколько снарядов, и многие погибли. Мне удалось переплыть реку».

А вот что рассказал конный ординарец Иван Володихин: «Наш взвод конных ординарцев при дивизионной школе держал оборону. К нам подбежал Чапаев, раненный в левую руку, и скомандовал: «Вперед — на врага!» Мы пошли в атаку. Во время атаки было много раненых и убитых. Мы старались прорваться, но я был тяжело ранен, и меня схватили казаки. На допросе мне штыком прокололи руку, потом ударом приклада сбили с ног, и я потерял сознание. Очнулся уже во рву, среди трупов расстрелянных товарищей, когда в город вошли чапаевцы. «Здесь есть живые?» — спросил кто-то. Я отозвался. Вытащили нас двоих недобитых, меня и Халима Абдюшова, и отнесли в санчасть».

Кроме названных товарищей в Лбищенске мы нашли живыми еще двоих — тяжело раненного начальника штаба дивизии Н. М. Новикова и редактора дивизионной газеты Бориса Ренца. Да еще спаслось несколько человек, под пулеметным огнем переплывших на другой берег Урала, «бухарскую сторону», как его тогда называли.

Все оставшиеся в живых рассказали нам примерно то же, что Платухин и Володихин. По их рассказам, комиссар Батурин отстреливался из пулемета и был буквально растерзан казаками. Чапаева, получившего несколько ранений, красноармейцы, отстреливаясь, вывели под руки к реке. Поплыли. Казаки били по плывущим с высокого обрыва из пулемета. Почти все бойцы погибли, не доплыв до «бухарской стороны». Погиб в реке и Чапаев. Его верный ординарец Петр Исаев прикрывал огнем плывущих. Он тоже был ранен и, чтобы не попасть в плен к белякам, застрелился. Геройски погибли в бою комиссары И. А. Крайнюков и Д. В. Суворов, начальник полковой школы П. Ф. Чеков.

Поскольку телеграфный провод, перерезанный казаками, был единственной нашей связью со штабом дивизии, о налете на Лбищенск мы узнали слишком поздно — от прискакавшего оттуда кавалериста. Он рассказал, что в городе идет бой, — и ничего больше. Командование дивизией принял на себя комбриг 73 Иван Семенович Кутяков. На командирском совещании было решено с наступлением темноты снять с фронта главные силы и двинуть на Лбищенск, в помощь Чапаеву и штабу. Под Сахарной оставалось прикрытие — стрелковый полк, кавалерийский дивизион и два артиллерийских дивизиона под моим командованием.

Отход дивизии к Лбищенску противник обнаружил только утром 6 сентября, то есть примерно с двенадцатичасовым опозданием. По моим расчетам, наши главные силы, двигавшиеся форсированным маршем, должны были к этому времени пройти километров пятьдесят и подходить уже к Лбищенску. Стрелковый полк, прикрывавший Сахарную, тоже ушел. Мои артиллеристы остались с прикрывающим кавэскадроном и вели огонь по наступающим казакам, пока их цепи не подошли к позициям батарей. Добрые кони нас выручили. Мы снялись из-под Сахарной и догнали свою пехоту, когда она уже завязала бой за Лбищенск.

Первым ворвались в город бойцы 74-й бригады Алексея Рязанцева, за ними другие части. Выбитые из Лбищенска казачьи конные дивизии Бородина и Сладкова двинулись далее на север, к Уральску, а с юга, от Сахарной, преследуя нас, шли казаки — пехотинцы и артиллерия. Таким образом, 25-я стрелковая дивизия, даже овладев Лбищенском, продолжала оставаться в окружении.

Страшная картина представилась нам в городе. На улицах, в переулках, во дворах — всюду изувеченные трупы наших товарищей. Два длинных свежевырытых рва доверху наполнены расстрелянными. Казаки не щадили даже стариков-обозников. Больных и раненых вытащили из госпиталя и тоже всех расстреляли. Погиб весь штаб, комендантская рота, дивизионная школа краскомов. Придя в Лбищенск, мы точно установили, что Василий Иванович Чапаев погиб в волнах реки. С помощью рыбаков искали его тело, но быстры и глубоки воды Урала — начдива мы не нашли. Как мне потом рассказывали, белоказаки тоже искали тело Чапаева — ведь тому, кто доставит его живым или мертвым, белое командование обещало 50 тысяч рублей золотом.

Некоторое время спустя я получил письмо от Д. А. Фурманова из Ташкента. Он уже знал о гибели Чапаева. Я написал Дмитрию Андреевичу о том, что удалось установить нам по свежим следам событий. Много лет спустя в опубликованном его дневнике, в одной из записей, нашел отклик на это свое письмо.

Там же, в Лбищенске, состоялся разговор о семье Василия Ивановича — Пелагее Камешкерцевой и пятерых детях. «Разыскать их и поставить на ноги — наш долг», — сказал тогда верный друг легендарного начдива И. С. Кутяков. И свой долг чапаевцы выполнили.