МВФ

Картинки это хорошо, но было бы не плохо добавить сюда воспоминания и другие документы.

Бой в деревне Ятвезь
©Николай Быховцев

Скрытый текст

Горячее дыхание войны деревня Ятвезь, расположенная в двух километрах западнее Волковыска, почувствовала уже на второй её день, 23 июня 1941 г. Пролетая над соломенными крышами деревенских хат, немецкий лётчик с высоты птичьего полёта увидел портреты Сталина и Ленина, прикреплённые на верхней перекладине брамы, установленной местными активистами в начале деревни. Может быть поэтому, а может и по иной причине, но деревня была обстреляна. От нескольких коротких очередей из пулемёта хаты загорелись сразу в трёх местах. Сухие соломенные крыши вспыхнули, как факелы. Клочки горящей соломы вздымались высоко в воздух и опускались на соседние строения, передавая порции огня другим хатам, гумнам, сараям. О том, чтобы потушить огонь, не могло быть и речи, так как и сама ветреная погода в этот день способствовала огню. Все усилия люди бросили на спасение живности и скарба. Кто выкидывал на улицу одежду, подушки и одеяла, кто выгонял из хлева визжащих свиней, кто спасал конскую упряжь и крестьянский инвентарь. Хорошо ещё, что коровы были на выгоне.
После пожара уцелело лишь несколько хат, да в иных дворах огонь пощадил гумна. Уцелела и крайняя от дороги на Волковыск хата Фёдора Пивоварчика. В этот же день ему «подвалило» ещё одно «счастье» – в его просторный двор заехали два военных грузовика с продовольствием. Лейтенант не терпящим возражений тоном сообщил Фёдору:
– Мы оставляем у тебя на временное хранение продовольствие. Через сутки заберём. За сохранность отвечаешь головой.
Согласия у Фёдора никто не спрашивал.Наземь бойцы скатили бочки с маргарином, сгрузили ящики с консервами, мешки с сахаром и сухарями. Груду продуктов накрыли широким куском брезента, закрепив края до земли колышками. Между тем по дороге на Волковыск потянулись колонны из отступающих войск.
Палящее солнце и въедливая дорожная пыль гнали утомлённых людей к воде. У деревенских колодцев образовались очереди. Для лошадей и техники использовали речную воду. Два моста через реку Россь, построенные один возле другого – старый и новый, более прочный и широкий, без задержек позволяли переправлять людей и технику на восточный берег.
Прошло четыре дня, а за провиантом никто не возвращался. Жители Ятвези, кто, где разместившиеся после пожара, наблюдали, как вдалеке от них немецкие самолёты безнаказанно бомбят Волковыск, как горел он, не переставая, днём и ночью. По всем признакам угадывалось, что в самые ближайшие дни сюда нагрянут немцы. Поэтому, справедливо рассудив, жители решили, что пусть лучше провиант достанется им, а не германцам. В ночь со среды на четверг склад продовольствия подвёргся разграблению. Перепуганный за последствия Фёдор Пивоварчик, попробовал, было остановить односельчан, но на его увещевания никто не обращал внимания.
– Павел! – кликнул своего сына. – Давай ракетницу!
Пашка мигом вытащил припрятанную трофейную ракетницу, найденную на месте в спешке покинутого палаточного лагеря красноармейского подразделения. Не желая лишить себя удовольствия, сам выстрелил в ночное небо. Вспыхнувший свет озарил пёструю картину грабежа халявного продовольствия. Вот женщины загружают консервные банки в мешки, вот мужчина с мешком сахара на плече, толкающий ногой впереди себя бочку с маргарином. Куча провианта, облепленная людьми, исчезала на глазах. От неожиданного света люди отхлынули и бросились по сторонам. Но было поздно – от склада остались бочка маргарина да мешок с сахаром. Всё это Фёдор перепрятал в укромное место. А утром в субботу приехали за продуктами.
– А что я мог сделать?! – оправдывался Федор. – Вы хоть бы винтовку мне
остав;или для охраны!
– Кто-то должен ответить за грабеж! Вот ты и ответишь! – пригрозил
лейтенант. Фёдора на виду у всей деревни повели к недалёкому лесу. Пока шли, лейтенант успокоился, перегорел.
– Сколько у тебя детей? – спросил у Фёдора командир.
– Четверо. Двое хлопцев и две девки! – дрогнувшим голосом тихо промолвил
сторож-неудачник.
– Ладно! Свободен! Разберёмся с тобой в другой раз! – пожалел отца четверых детей командир.
Так Фёдор Пивоварчик чуть было не лишился жизни из-за хозяйской хватки односельчан. Но то было только начало бед, неожиданно свалившихся на Фёдора с наступлением войны. В тот же день, ближе к полудню, к нему во двор заехал небольшой конный отряд красноармейцев. Для отдыха. Давно не бритый политрук, командовавший отрядом, рассказал, что дела обстоят неважно и неукреплённый для обороны Волковыск не сегодня-завтра будет в руках у немцев. Фёдора его слова убедили окончательно, и он стал готовиться к приходу немцев. Первое, что пришло на ум умудрённому житейским опытом мужчине – это сжечь лишние бумаги с советской символикой. В разожжённую плиту полетели старые советские газеты, квитанции об уплате налогов, школьные учебники с портретами вождей. В это время на улице возле дома раздался пушечный выстрел. Бросив в огонь последнюю бумагу, Фёдор выскочил на улицу.
Танк, задрав высоко в небо пушку, целился в пикирующий немецкий самолёт. Такое необычное зрелище и на фронте не увидишь. Мигом сообразив, что добром для его уцелевшей хаты дуэль танка с самолётом не закончится, закричал сыну, возившемуся во дворе:
– Пашка! Бежим к реке! – остальные дети с женой в это время работали в поле.
Отбежав метров на сто, оглянулся. Над гумном от попавших в крышу пуль занимался огонь. Не обращая внимания на опасность, побежал назад. Пашка – за ним. Крыша пылала вовсю. Изнутри жалобно мычали пришедшие с выпаса коровы. Не раздумывая, кинулся в открытые двери и вскоре выскочил назад с телёнком на руках. Отнёс на безопасное расстояние и снова нырнул в огонь. Только успел выгнать трёх коров, как вслед за ним остатки соломенной крыши обрушились во внутрь гумна.
– Павел! Гони коров к реке! – скомандовал сыну, а сам смотрит по сторонам, что ещё можно выхватить у огня.
С тревогой глянул на хату – не перебросится ли пламя на неё? Взгляд упёрся в лошадиные трупы, среди которых лежал убитый политрук. Остальных красноармейцев и след простыл. Танк куда-то уехал. Хату огонь пощадил и на этот раз.Вечером за деревней похоронили политрука, оттащили подальше лошадиные трупы. В последнюю перед приходом немцев ночь мимо уцелевшей хаты Пивоварчика, не переставая, шли на восток последние бойцы и командиры. Изредка проезжала
техника. Утром в воскресенье дорога опустела. Вблизи деревни на обочине дороги стояли брошенные огромная гаубица с мощным артиллерийским тягачом.
В 400 метрах к западу от Ятвези, на возвышенности, поросшей редким лесом, в засаде притаились два советских танка Т-34. Жители называли это место Копины из-за глины, которую издавна копали здесь для своих нужд. Был ли танкистам дан приказ стать в засаду с задачей прикрыть отступающие части или они сами отстали и случайно оказались возле Волковыска, сейчас можно только догадываться. Мосты через Россь возле Ятвези стояли невредимыми. Почему отступающие красноармейцы оставили их целыми, тоже неизвестно. Казалось, чего проще, взорви переправу – и наступление вражеских войск застопорится, замедлится хотя бы на несколько часов. Река тогда полноводная была, не то, что теперь, вброд на технике не сунешься.Впрочем, мост взорвали, но в другом месте – на шоссе, ведущем к Волковыску от Белостока. Первая колонна немецких войск, стремившаяся въехать в покинутый советскими войсками город, упёрлась в непреодолимую преграду.
Однако разведка быстро донесла командиру колонны, что в двух километрах вниз по течению реки переправа в полном порядке. Голова колонны тут же повернула налево и по просёлочной дороге двинулась на Ятвезь. Впереди в открытой легковой машине за рулём сидел гауптман, исполнявший обязанности начальника колонны. Въехав в наполовину сгоревшую деревню, носившую название древнего племени ятвягов, населявших когда-то эти земли, гауптман сбавил скорость и медленно двинулся по узкой, вымощенной булыжником улице, с интересом разглядывая по сторонам уцелевшие от пожара строения. Поравнявшись с домом Фёдора Пивоварчика, остановился. Следом за ним остановилась вся колонна, хвост которой ещё находился на Белостокском шоссе. Скорее всего, это был моторизованный полк, так как в составе колонны ехали грузовики с солдатами, броневики с пушками, лёгкие танки и танкетки. Офицер вышел из машины. Заметив семью Пивоварчиков, глядевших со своего двора на немецкую технику, махнул рукой, подзывая к себе:
– Ходзь тутэй! – на польском языке приказал офицер. И тут же обратился к хозяйке:
– Вы нас должны встретить по русскому обычаю: хлебом-солью. Через три минуты всё должно быть готово. Понятно?! – спросил гауптман, похлопывая нагайкой по голенищу запылённых сапог. Другая рука, как бы для устрашения, лежала на кобуре с пистолетом.
– Да! И позовите соседей для встречи своих освободителей от большевистско-жидовского ига! – приказал теперь уже Фёдору.
Управились быстро. Столпившись небольшой кучкой, местные жители с хлебом-солью, как было приказано, встречали своих «освободителей». Гауптман с другими офицерами представляли тех самых освободителей, а фотограф стремился запечатлеть на фотоплёнку важное историческое событие. Ещё подъезжая к деревне и, прочитав её название на карте, гауптмана, наверное, посетила интересная идея с надписью к фотоснимку и передаче его в газету: «Потомки древнего племени ятвягов встречают непобедимую германскую армию, наследницу великого Тевтонского Ордена».Танкистам, затаившимся в засаде, колонна предстала как на ладони. Лучшего места для засады и не придумаешь. Редкие строения, уцелевшие после пожара, не могли спрятать военную часть. Им также хорошо было видно и театрализованное представление, устроенное немцами. Как только оно закончилось, и офицер сел в переднюю машину, одновременно прозвучало два выстрела. Уничтожить всю длинную колонну танкисты не стремились – не по зубам двум танкам такой жирный и большой кусок. Они отделили и отсекли столько от куска, сколько могли осилить и переварить. От разорвавшихся снарядов вспыхнула головная легковая машина, а затем грузовая, стоящая метров на 300 дальше. Вот этот кусок и стал добычей танкистов.
Гауптман сидел уже за рулём, когда разорвался первый снаряд. Смертельно раненый осколком офицер завалился вперёд. Неуправляемая, вспыхнувшая ярким пламенем машина свернула с дороги и, сбив непрочный деревянный забор, въехала во двор к Пивоварчикам. Упёршись в дом, остановилась. Длинные языки пламени от горящей машины коснулись соломенной крыши – и через минуту огонь охватил всю хату.
Тем временем танкисты перенесли огонь на другие мишени – выбирать было из чего. Всё происходило как на полигоне: поражение следовало с первого выстрела, но то были не мишени, а натуральные цели. Опомнившись от первого шока, солдаты выскакивали из машин и ничего не соображая, разбегались от колонны в обе стороны, ища спасения от града снарядных осколков. Узкая улица и короткая дистанция между машинами лишили колонну манёвра, тем самым немцы сами себя загнали в западню. Оценив трагическую ситуацию, оставшаяся часть колонны развернулась в поле и покатила назад к Белостокскому шоссе. А снаряды из тридцатьчетвёрок всё продолжали сеять смерть. Костры из машин полыхали уже в нескольких местах колонны. Откуда стреляют пушки, немцы разобрались быстро, но какие именно силы скрываются в ближайшем леске, знать не могли. Поэтому атаковать наобум, без разведки, рискуя быть уничтоженными, не осмелились. Но и у танков боезапас – не бездонная бочка. Огонь прекратился так же внезапно, как и возник. Со стороны колонны ещё некоторое время стреляли наугад из пулемётов, но вскоре и они затихли. Казалось, с начала боя прошла целая вечность, но скоротечный бой длился всего каких-то десять минут. Зато результаты побоища были налицо – уничтожено с десяток машин, танк и несколько десятков человек. Жуткую картину разгрома дополняли горящие постройки, крики людей и рёв скотины. Теперь, когда дело было сделано, танкистам настала пора подумать и о своём спасении. Проще всего кинуть боевые машины и самим скрыться в лесу. Но в баках оставалось горючее, да и патроны к пулемётам не израсходованы. И вот из леса на виду уцелевших немцев выскочили Т-34 – два боевых танка-красавца, созданных перед самой войной. На что надеялись танкисты? Проскочить город и соединиться со своими частями? Или ворваться в него и в «последнем параде» погибнуть геройской смертью, унеся с собой в могилу как можно больше фашистов? В горячке удавшегося сражения, когда наяву виден был результат разгрома противника, танкистам показалось, что им под силу сокрушить на своём пути все преграды. Окрылённые победой, два танка, как два живых, вырвавшихся на волю молодых жеребца, понеслись по направлению к реке.
Но мощная сила стальных жеребцов наткнулась на ещё более мощную силу. Один из танков вражеская пушка подбила на полпути к деревне. Железный красавец как бы споткнулся на скаку и стал на дыбы, одновременно выпустив клубы дыма и огня. Другой, опасаясь такой же участи, свернул в сторону и понёсся не на основной, прочный мост, а на соседний, лишая тем самым артиллеристов нужного сектора обстрела. Но как только тяжёлая машина коснулась гусеницами настила, мост не выдержал, и танк рухнул на заболоченный берег реки. Топь немедленно поглотила многотонную махину и, через несколько секунд о танке напоминала лишь одна башня со стволом. Люк открылся, и из него выбрался танкист. Перебравшись вплавь на правый берег реки, тяжело побежал к близким зарослям. Далеко убежать не позволили – короткая пулемётная очередь в спину остановила героя навсегда.
В Ятвези догорали последние хаты. Похоронная немецкая команда собирала скорбный урожай войны. Санитары оказывали первую помощь раненым. Гауптман сгорел почти дотла. Оставшиеся от него кости сложили в мешок и положили в машину с трупами. Спустя несколько дней пленные советские солдаты под присмотром немецких охранников убрали с дороги разбитую и сгоревшую технику.
К зиме жители Ятвези отстроились. В дело пошёл лес, сплавляемый перед самой войной по Росси в Нёман. Скопилось его перед мостами достаточно.
Т-34 вытащили из болота в 1950-х годах. Кто были герои-танкисты, установить так и не удалось. А, скорее всего, и не пытались.