МВФ

2019 © К.Б.Стрельбицкий
(Москва, Российская Федерация)

«POURQUOI PAS?»,
ИЛИ ИЗ MARINE NATIONALE В СОВЕТСКИЙ ВМФ?

…Вынесенное в заголовок название «Pourquoi pas?» («Пуркуа па?», или в переводе на русский – «Почему бы и нет?») носил знаменитый французский парусный барк. Впрочем, речь здесь пойдёт совсем не об этом судне и даже не о его отважном капитане, но о его соотечественниках, ходивших на своём корабле по тем же водам Мирового океана и под тем же французским флагом. Однако и корабль тот, и флаг были военными, так как принадлежали они «Marine Nationale» (Марин Насьональ) - Военно-морскому флоту Французской Республики. В его истории известен один-единственный случай, когда бывший французский военный корабль служил затем под Советским Военно-морским флагом. Сохранив своё французское название – «Pervenche», писавшееся теперь кириллицей – «Перванш» (нетрудно догадаться, КАК именно произносили его название наши военные моряки!), этот бывший патрульный корабль «Марин Насьональ» верой и правдой служил своим новым, советским хозяевам более двух десятков лет после окончания Гражданской войны на Черноморье, пока весной 1943 года – уже как военный буксир «ЧФ-6» - не был потоплен у Кавказского побережья торпедными катерами Кригсмарине. Но уже всего через год в составе советского Черноморского флота мог бы появиться другой французский военный корабль. Тому, как это могло произойти, и почему этого в реальности так и не случилось, и будет посвящён наш сегодняшний рассказ…
…Любому из тех, кто серьёзно занимается военно-морской историей, известно и без дополнительных объяснений понятно такое определение из разряда «Это невозможно описать, это надо самому видеть!», как «французская корабельная архитектура». Но, пожалуй, далеко не каждый из них подозревает о таком, ещё более оригинальном понятии, как «французская корабельная классификация». И то, и другое, как говорится, «слилось воедино» в герое нашего нынешнего материала – французском военном корабле под названием «Elan» - «Элан», названном так в честь одной из коммун французского департамента Арденны. О первом из приведённых выше определений даст наглядное представление сам внешний вид этого корабля, главной характерной отличительной особенностью которого была современная двухорудийная башня главного калибра - единственная для этого корабля и установленная на его … корме!

Боковая проекция французского посыльного судна-тральщика «Элан»

О втором же определении говорит официальное наименование класса, к которому этот корабль был официально отнесён ещё со времени начала своего проектирования: по-французски это писалось как «Aviso Draguer», что на русский переводится буквально как … «посыльное судно-тральщик», то есть - «совмещение несовместного»!

Проектный чертёж французского посыльного судна-тральщика «Элан»

И вот столь оригинальным «во всех отношениях» военным кораблём мог пополниться в 1944 году советский Черноморский флот…
… На дворе стояло пятое по счёту лето Второй Мировой войны и четвёртое – войны Великой Отечественной. Западные союзники уже больше месяца как высадились в Нормандии и были «на полпути» к Парижу, а Красная Армия успешно развивала свой очередной, пятый по счёту «Сталинский удар» - операцию «Багратион» - и уже начинала шестой. В это время, а именно – 14 июля 1944 года, в своём служебном кабинете в столичном Антипьевском переулке заместитель Наркома ВМФ адмирал Лев Михайлович Галлер подписал очередной совершенно секретный документ следующего содержания:
«Заместителю Народного Комиссара
Иностранных Дел СССР
Тов [ арищу А.Я. ] Вышинскому
Начальник Морского Отдела Французское Военной Миссии в СССР коммандер Мазоэ [ здесь и далее - Сapitane de vaisseau Masoe ] обратился 9 июля 1944 г. с официальным запросом в ОВС НКВМФ [ здесь и далее – Отдел внешних сношений Народного Комиссариата Военно-Морского Флота Союза ССР ] о возможности присоединения к Черноморскому флоту СССР французского военного корабля «Элан», интернированного турецкими властями в 1941 г. и находящегося в настоящее время в Истанбуле [ Стамбул ] (Турция), для того, чтобы он принял в составе нашего флота участие в войне и был сохранён для Франции.
Кроме того, Мазоэ сообщил, что корабль находится в таком состоянии, что после небольшого ремонта силами команды сможет выйти в Чёрное море, под предлогом тренировки личного состава, а затем уйдёт в один из наших портов и что, якобы, турецкое правительство [оба слова подчёркнуты ] , в этом случае, при условии соблюдения должной секретности [ пять слов подчёркнуты волнистой линией ] , возражать не будет.
12 июля 1944 г. коммандер Мазоэ вновь посетил ОВС НКВМФ и передал письменный запрос о нашем официальном согласии на приход в один из наших портов на Чёрном море французского корабля «Элан», где кораблю потребуется докование и смена одного или двух орудий. Необходимый личный состав и материалы обеспечит Левантийская база [ имеется в виду военно-морская база Марин Насьональ на побережье Французского Леванта в Латакии (ныне – Сирия) ].
Доводя об этом до Вашего сведения, одновременно сообщаю, что французский корабль «Элан» для нас ценности не представляет [ четыре слова подчёркнуты волнистой линией ] и нам не нужен, но если по политическим соображениям приём корабля «Элан» в один из наших Черноморских портов – желателен, то в этом случае «Элан» может быть нами использован, если он не потребует длительного ремонта».
Заканчивался этот лист документа, получившего исходящий № 850-сс и отпечатанного в 3 экземплярах безвестным ныне и «укрывшимся» за литерами «вш» его «исполнителем» из «аппарата» адмирала Галлера, следующими словами: «Приложение: Справка тактико-технических элементов судна «Элан» - на 1 листе, только адресату». Сама же она была весьма краткой – вот её полный текст:
«Справка
главных тактико-технических элементов французского военного
вспомогательного судна «Элан»
Стандартное водоизмещение – 630 тонн.
Размеры – 78 х 8,5 х 2,4 [ фактически – 78,3 х 8,7 х 3,28 ] мт [ метров ] .
Экипаж – около 65 [ фактически в военное время – 106 ] человек.
Вооружение – два 100/60 мм на спаренной установке могут использоваться по воздушным целям [ то есть 1 х 2 – 100-мм универсальная артиллерийская установка с длиной стволов орудий в 60 калибров, а так же 1 х 4 и 2 х 2 – 13,2-мм пулемётов ].
Максимальный ход (на испытаниях) – 20 узлов.
Два дизеля Зульцер – 4000 [ фактически – 4600 ] л.с.
Мощные рефрижераторные установки».
Подписывая процитированный выше документ, адмирал Галлер явно вспоминал о краткой переписке по тому же вопросу, возникшей между двумя этими советскими ведомствами ещё три месяца назад. Именно тогда, в наркоминдельском документе от 5 апреля 1944 года впервые возникло название французского военного корабля «Элан». Вот, что в тот день заместитель Народного Комиссара Иностранных Дел Союза ССР Владимир Георгиевич Деканозов сообщал в своём секретном письме за исходящим № 182/I Евр.:
«Народному Комиссару Военно-Морского
Флота СССР - адмиралу Кузнецову Н.Г.
Представитель Комиссариата Военно-морского флота Французского Комитета Национального Освобождения [ здесь и далее – ФКНО (Comité français de Libération nationale, CFLN) ] информировал Советского представителя в Алжире о том, что Французский Комитет Национального Освобождения намерен сделать Правительству СССР предложение о присоединении к Черноморскому флоту СССР французского военного судна «Элан», которое, по французским данным, имеет 1300 тонн водоизмещения и команду в 80 человек.
В 1941 году судно «Элан» бежало из сирийского порта в Турцию, было интернировано турецкими властями и находится сейчас в одном из турецких портов. Команда «Элан» перешла на сторону Французского Комитета Национального Освобождения и изъявила готовность сражаться с немцами.
Согласия турецкой стороны на пропуск этого судна в советский порт на Чёрном море французами ещё не получено, но, по их мнению, каких-либо особых затруднений в этом вопросе не встретится.
Прошу сообщить Ваше мнение по существу изложенного вопроса».
(Этому документу в архивном деле предшествует другой, так же тогда секретный, за № 181/I Евр., подписанный заведующим 1-м Европейским отделом НКИД СССР Михаилом Григорьевичем Сергеевым, с примечанием: «Справка составлена со слов Начальника Развед [ ывательного ] Управления Военно-Морского Флота контр-адмирала [ Михаила Александровича ] Воронцова». Хотя данная справка по понятным причинам и не прилагалась к процитированному письму Деканозова к наркому Кузнецову, приведём здесь так же полный текст и этого документа:
«Эскадренный тральщик «Элан»
(канонерская лодка)
водоизмещение [ - ] 630 тонн,
постройка [ - ] 1939 года,
команда [ - ] около 40 человек,
мощность механизмов [ - ] 4.000 лош [ адиных ] сил,
скорость – 20 узлов в час,
длина – 78 метров,
ширина – 8 метров,
осадка – 2,4 метра,
вооружение – 2 пушки (сняты)
«Элан» был построен для тропиков. Находится в Стамбуле, интернирован турками в 1941 году».
Лично нам трудно представить, чтобы такой, полубезграмотный с военно-морской точки зрения документ (одно только выражение «узлов в час» чего строит!), действительно бы был «составлен со слов Начальника Развед. Управления Военно-Морского Флота» - очевидно, именно так записал «со слуха» М.Г.Сергеев, а потом уже окончательно «накосячил» готовивший эту справку работник его отдела с инициалами «нр»…)

Французское посыльное судно-тральщик «Элан» на приёмных испытаниях (фото сделано 12 мая 1939 года)

В тот же самый день, 5 апреля 1944 года всё тот же М.Г.Сергеев наложил на копию документа, отправленного в Наркомат ВМФ, следующую резолюцию: «Товарищу Годунову. Просьба проследить за ответом». И он, что называется, «как в воду глядел»: Нарком ВМФ адмирал Николай Герасимович Кузнецов ответил в Наркоминдел лишь спустя более недели, 13-го числа следующим секретным письмом за исходящим № 27809с:
«Заместителю Народного Комиссара Иностранных
Дел СССР
Тов [арищу] Деканозову В.Г.
Сообщаю своё мнение относительно предложения Французского Комитета Национального Освобождения о присоединении к Черноморскому флоту СССР интернированного в Турции французского военного корабля «Элан»:
Присоединение к Черноморскому флоту СССР корабля «Элан» с сохранением на нём французского экипажа (как, видимо, предполагают французы) – для нас нецелесообразно. К тому же особой ценности для нас этот корабль не представляет вследствие его плохого технического состояния в настоящее время.
Мы смогли бы использовать в составе Черноморского флота корабль «Элан» лишь при условии передачи его нам без французского экипажа».
Почему подписанный адмиралом Кузнецовым ещё 13 апреля этот документ оказался в Наркоминделе только 21-го, нам неизвестно. Но там его, судя по различным пометам-автографам, оставленным на нём, читали многие «ответработники» (один из которых (очевидно – сам Деканозов) подчеркнул в нём главные слова – «для нас нецелесообразно»), пока, наконец, 5 мая на нём не появилась последняя, краткая резолюция некого Немчинова – «В дело». Тогда на этом всё «вокруг «Элана» » и закончилось, а мы же сейчас вновь вернёмся в середину уже июля 1944-го, к письму адмирала Галлера. Хотя со Знаменки до Лубянки – между тогдашними зданиями Наркоматов ВМФ и Иностранных Дел – и сегодня-то путь весьма недалёк и относительно непродолжителен (а уж в 1944-м для курьеров «спецсвязи» он был явно быстрее), но в «Секретариат т [ оварища ] Вышинского» в тогдашнем НКИД этот документ поступил лишь на следующий день – 15 июля 1944 года, где был учтён как входящий № 3708, как это указано на штампе наверху его первого листа. На левом поле документа его получатель – первый заместитель Народного Комиссара Иностранных Дел Союза ССР Андрей Януарьевич Вышинский – в тот же самый день наложил следующую резолюцию, которую мы приведём – как и все цитируемые нами здесь тексты резолюций для удобства наших читателей – в «развёрнутом» виде: «Товарищу Деканозову. На Ваше рассмотрение по принятию мер», сопроводив её своим автографом.
После этого пониже первого штампа на документе появился другой – «Секретариат т [оварища ] Деканозова», в котором эта бумага получила новый входящий № 4980. Всё в тот же день, 15 июля уже упоминавшийся нами выше В.Г.Деканозов наложил поверх всего текста документа свою размашистую резолюцию: «Товарищу Сергееву. Надо ответить товарищу Галлеру, что по политическим соображениям это как раз нежелательно, мы в этом не заинтересованы», так же сопроводив её своим автографом.
Точный текст проекта ответа в Наркомат ВМФ М.Г.Сергеева мы здесь привести не можем потому, что он наверняка затерялся где-то в недрах бюрократического аппарата тогдашнего Наркоминдела (как, например, тот самый, цитированный нами выше документ из НКВМФ, явно касавшийся «французских дел», уже 17 июля попал почему-то в … Отдел Скандинавских стран, и лишь оттуда был передан, в конце концов, всё-таки «по назначению» - в Референтуру по Франции). Но именно в тот же день, 17 июля 1944 года уже почему-то сам Деканозов подготовил в Наркомат ВМФ ответ следующего содержания:
«Заместителю Народного Комиссара
Военно-Морского Флота Союза ССР
- тов [ арищу ] Галлеру Л.М.
В связи с Вашим письмом от 14 июля с [его] г [ода] за № 850/сс по вопросу о военном корабле «Элан» сообщаю, что именно по политическим соображениям приём корабля «Элан» в один из наших черноморских портов для нас нежелателен. Мы в этом не заинтересованы».
Вверху этого документа его автор написал: «Товарищу Молотову. Прошу Вашего согласия на посылку этого письма». Ответа от Народного Комиссара Иностранных Дел Союза ССР Вячеслава Михайловича Молотова пришлось ждать несколько дней, пока тот только 21-го числа не наложил следующую резолюцию: «Товарищу Деканозову. Согласен (сообщить по телефону, без письма)», подчеркнув при этом слово «без». В тот же день, 22 июля 1944 года Деканозов зафиксировал на этом документе последнее действие НКИДа по «делу «Элана» »: «Товарищу Сергееву. Сообщено мною 22/VII по телефону товарищу Галлеру». Краткая резолюция неустановленного лица в адрес Референтуры по Франции – «В дело», наложенная 25 июля 1944 года, стала уже лишь простой бюрократической формальностью…
…Таким образом, оба этих советских ведомства – НКИД и НКВМФ – оказались «взаимно» абсолютно не заинтересованы в явно «проблемном» пополнении советского Черноморского флота иностранным военным кораблём – тем более, столь «неординарным», как французское «посыльное судно-тральщик» «Элан». Который, в конце концов, ещё до официального вступления Турции в войну на стороне «Объединённых Наций» 23 февраля 1945 года, в декабре всё того же 1944-го был уже официально освобождён местными властями из «интернирования» в Стамбуле и ушёл оттуда на родину. Дальнейшая служба этого корабля под французским «триколором» продолжалась ещё почти полтора десятилетия, пока, наконец, в 1958 году этот, ещё явно не «выплававший своё», но уже полностью морально устаревший военный корабль не был сдан на слом – «пошёл на иголки», как говорят военные моряки…
…В результате всего вышеописанного советский Черноморский флот так и не пополнился таким оригинальным военным кораблём, как «Элан». Впрочем, уже вскоре, в сентябре 1944-го в состав именно этого советского флота войдут такие, никак не менее оригинальные – именно для того времени! – военные корабли, как болгарские миноносцы типа «Дръзки» (Дерзкий) – кстати, тех же, французских постройки и проекта, классического для кораблей этого класса самого начала ХХ века. Однако это произойдёт уже после того, когда боевые действия Второй Мировой на Черноморье полностью завершатся, да и, как принято писать в таких случаях, «это уже совсем другая история»…

В заголовке этой публикации – главный её герой «Элан» (слева), запечатлённый на стоянке в одном из Средиземноморских портов Франции художником-маринистом Жаном Бладом (Jean Blade).

При подготовке данного материала автором были использованы документы, отложившиеся ныне в Архиве внешней политики Российской Федерации (АВП РФ, ф.136, оп.28, п.171, д.1101, лл.1 – 6).