МВФ

Из свежекупленного - отрывок из "У края грозы"

цитата:

Т-16 - «ХАРЬКОВСКИЙ ТАНК».
События первого года войны едва не пошатнули позиции лидеров харьковского танкостроения — конструкторского бюро А.А. Морозова (бывшего КБ М.И. Кошкина) и завода №183. Шокирующая потеря большей части многотысячного танкового парка, над созданием которого страна трудилась в течение 10-ти лет, подстегнула работу действующих и появление новых центров танкового производства.
В числе первых вспомнили о Харьковском тракторном заводе, Опыта проектирования и выпуска бронетехники у него не было, зато были производственные площади, современный станочный парки кадры квалифицированных тракторостроителей (хотя и поредевшие в ходе мобилизации).
Т-34 Харьковский тракторный при всем желании явно бы не потянул. Начать решили с более простого и посильного, никакими предвоенными планами не предусмотренного. В условиях танкового голода пришлось на время забыть и об изысканности форм, и о совершенстве характеристик. В поредевшем строю КВ, Т-40 и Т-34 начали появляться танковые суррогаты — маломаневренные, с тонкой броней, малочисленным экипажем и слабой огневой мощью. Впрочем, в гитлеровский вермахт всевозможные бронемонстры, созданные на базе трофейных шасси, стали поступать намного раньше — еще до начала операции «Барбаросса».
Вынужденным экспромтом осени 1941-го стал мелкосерийный выпуск «харьковских танков» Т-16 (ХТЗ-16) — легкобронированных тракторов, выполнявших функцию самоходных противотанковых орудий. После войны их история обросла массой домыслов, Бывший секретарь обкома А.А. Епишев вспоминал, что «на Харьковском тракторном заводе был организован выпуск бронированных тракторов, оснащенных орудиями, которые в те дни пригодились на фронте» [21, с. 29]. Вторил ему и бывший секретарь Орджоникидзевского райкома партии П.З. Войтович: «В один из тревожных октябрьских дней на ХТЗ приехала группа работников горкома партии. Их интересовал вопрос, чем может завод помочь ополчению города. Они осмотрели два одетых в броню учебных трактора, которые использовались на районных осоавиахимовских учениях. Собравшиеся у машин ополченцы-осоавиахимовцы посоветовали установить на них пулеметы, обшить еще один трактор броней и организовать на заводе танковый взвод. Это предложение было принято. Так возникла мысль использовать обшитые броней тракторы в качестве огневых точек. Завод дал около 100 таких тракторов» [21, с. 88].
Слившись воедино, воспоминания породили версию о комсомольско-харьковском происхождении Т-16: «По инициативе молодежи предприятия [завода ХТЗ. — Авт.] была осуществлена попытка «одеть» в легкую броню тракторы и установить на них 45-мм орудие. Изготовленные во внерабочее время около ста таких машин, которые в техническом отношении для ведения боевых действий оказались непригодными, использовались в боях как подвижные огневые точки» [63, с. 318]. В кучу смешали все: и три учебные «тарахтелки» Осоавиахима (их-то и переоборудовала во внерабочее время молодежь ХТЗ, оснастив вместо трещеток пулеметами), и десятки созданных по спецпроекту Т-16, выпускавшихся планово, в рамках оборонного заказа.
В действительности производство вооруженных орудием бронетракторов было организовано на Харьковском и Сталинградском тракторных заводах не по инициативе молодежи, а постановлением ГКО №219 от 20 июля 1941 г. о выпуске 2 тыс. бронированных тракторов. Разработчик проекта — КБ танкового отдела НАТИ (Е.Г. Попов, А.В. Сапожников, В.Я. Слонимский, А.М. Черепин) с привлечением группы главного конструктора ХТЗ М. С. Сидельникова. Приказом НКО СССР №0062/401сс создавалась и комиссия по испытанию нового бронемонстра. Тем самым, хоть и не от хорошей жизни, реализовывались старые идеи Тухачевского.
«Танк»-бронетрактор представлял собой усиленное шасси трактора СТЗ-3 с гусеницами тягача СТЗ-5 и полностью бронированным корпусом (толщина брони — 10-25 мм), в неподвижной кормовой рубке которого устанавливалось 45-мм танковое орудие и пулемет ДТ. В угловатой геометрии этих машин угадывались компоновка и контуры будущих советских самоходок СУ-76. При буйной фантазии в них можно усмотреть и сходство с немецкими «фердинандами», «веспе» и «хуммелями». Это неудивительно: в разных городах и странах мысли конструкторов и технологов часто идут одним путем.
Бронедетали в Харьков поставлял Новокраматорский машиностроительный завод им. Сталина, изготавливавший их из проката Мариупольского завода им. Ильича. Объем выпуска в августе-сентябре 1941 г. планировался в 750 машин, а первые 50 бронетракторов должны были выехать из ворот ХТЗ уже в июле.
В августе, не останавливая их выпуск, завод должен был приступить к производству более совершенной модели — легкого танка Т-60, вооруженного 20-мм авиационной пушкой ШВАК(ведущий конструктор по «изделию 060» в Харькове — А.Г. Домбровский) [96, с. 25]. Для восполнения потерь бронетехники, понесенных в первые недели войны, постановлением ГКО №222сс от 20 июля 1941 г. форсированное производство 10 тыс. таких машин организовывалось сразу на трех заводах. Уже в сентябре их выпуск планировалось увеличить многократно: на московском заводе №37 — втрое, на горьковском ГАЗе — вшестеро, на ХТЗ — в 10 (!) раз (с 50 до 500 танков). До конца года Харьковский тракторный, никогда ранее выпуском танков не занимавшийся, должен был выдать «на гора» 3,5 тыс. танков!
В обоих случаях попахивало волюнтаризмом. За 11 дней, оставшихся до конца июля, завод должен был не только получить образец бронетрактора, но и изготовить к нему все необходимые чертежи, установить дополнительные станки, смонтировать станцию для газовой резки металла, подвести электропитание для сварки брони и выпустить полсотни готовых ХТЗ-16. Первый бронетрактор планировалось изготовить к 29 июля, остальные 49 — в последующие два дня.
До конца июля ни единого бронетрактора выпущено не было. Выполнение оборонного заказа было сорвано и стало предметом серьезного разбирательства. 4 августа «на ковер» обкома были вызваны директор завода Парфенов и секретарь парткома Тишкин. Подробности выяснились потрясающие: «образец машины прибыл на завод 23 июля, но конструкторский отдел затянул время изготовления основных чертежей до 28-го, а часть чертежей не была готова вообще»; первые отливки деталей оказались частично бракованными; в бронетракторном цехе не закончен монтаж крана, газовой станции и электропитания для сварочных аппаратов. Пропуска в цех оформлялись рабочим в течение двух дней, а работники складов на работу в выходной день не вышли и материалы вовремя не выдали. В чертежах ХТЗ-16 оказался ряд технических неувязок, а по танку Т-60 полного пакета документации не было ни для ХТЗ, ни для скооперированных с ним заводов ХЭМЗ, ХТГЗ, «Свет шахтера», станкозавода и завода им. Шевченко [3, ф. 2, оп. 3,д. 23, л. 3-4].
А главное, в Харьков не начали поступать бронелисты: не имея техусловий, Ворошиловградский и Таганрогский заводы не приступили к изготовлению спецстали, а Сталинский и Енакиевский — к ее прокату. Без брони невозможно было выпускать бронетракторы и танки не только в июле, но и в августе.
Несмотря на это, в ходе обсуждения прозвучали лучшие образцы партийной риторики. 2-й секретарь обкома И.И. Профатилов: «Мог ли завод выпускать трактора, независимо от наличия бронированного листа? Безусловно, мог и обязан был это сделать. Считаю, что сейчас основной задачей является то, чтобы сегодня-завтра выпустить эти трактора, причем выпускать их как можно скорее и как можно в большем количестве» [там же, л. 13]. Каким образом можно выпускать бронетракторы,не имея бронелистов, для которых еще и сталь не начали выплавлять, Профатилов вряд ли мог объяснить. Да его об этом и не спрашивали.
1-й секретарь обкома А.А. Епишев: «Пункт о поставке спецстали, приведенный здесь и в известной мере оправдывающий работу завода, нужно будет вообще опустить,.. И по поводу разговоров, нужно это [выпуск бронетракторов. — Авт.] или не нужно. Подобные разговоры, кроме разврата в умах хозяйственников и ИТР, ничего не приносят. Скептические оценки развращают людей. Люди начинают выжидать и сорвут выполнение решения ГКО, а потом с них — голову долой, и только потому, что такая оценка была проявлена со стороны военных товарищей. Они должны вселять веру в коллектив, потому что машина, хоть она и плоха против 34-й машины или БТ-8 [БТ-7М. — Авт.], но она лучше, чем любой трактор. Задача, поставленная ГКО перед заводом, является боевой задачей, и нужно, чтобы с завтрашнего дня машина выходила» [там же, л. 14-18].
Решением бюро обкома от 4 августа 1941 г. дирекцию завода обязали в 6-дневный срок завершить монтаж, ремонт и наладку оборудования и «обеспечить изготовление в августе 1941 г. сверх плана 50 машин ХТЗ-16, недоданных в июле месяце». Чертежи танка Т-60 должны были быть закончены и переданы смежникам в течение 8-ми суток. Завод переводился на 11 -часовой рабочий день.
По мановению обкомовской палочки и росчерку епишевского пера бронетракторы и танки сходить с конвейера ХТЗ в геометрической прогрессии так и не начали, Да и не могли: Новокраматорский завод с 29 сентября находился в стадии эвакуации и к 9 октября сумел отгрузить в Харьков всего 100 комплектов брони, из которых успели собрать 50-60 бронетракторов, поступивших на вооружение противотанковых дивизионов и Харьковского противотанкового отряда. По мнению некоторых исследователей, все они были потеряны при обороне Харькова в октябре 1941 г. Это не так. Последние ХТЗ-16(Т-16) были подбиты немцами в мае 1942 г. в ходе Харьковского сражения [71].
Не был реализован на ХТЗ и план выпуска танков Т-60. В связи с быстрым продвижением немцев и началом срочной эвакуации завод выпал из обоймы танкостроителей. На нем не успели собрать даже опытный образец, не говоря о развертывании «широкого серийного производства этой боевой машины» [63, с. 318]. Максимум, что смогли сделать, — это начать отгрузку деталей трансмиссии и подвески в Москву и Горький.