Но, конечно, истинную её цену показывало отнюдь не число вылеченных в местной амбулатории и вновь введённых в строй лётчиков, а, увы, количество могил, прибавившихся за эти годы на близлежащем к аэродрому кладбищу села Остафьево… Как говорится на посвящённой местному погосту странице в Рунете, «после размещения рядом военного аэродрома на кладбище появилось много захоронений военных лётчиков». Всего за 1942 – 1945 годы здесь нашли свой вечный покой более трёх десятков советских военных авиаторов…
…Открыл этот скорбный список 4 ноября 1942 года механик по радиооборудованию 3-го гвардейского авиационного полка 17-й авиационной дивизии Дальнего Действия гвардии техник-лейтенант Пчёлкин Тимофей Тимофеевич. Как указывается в документах, он «погиб на аэродроме … вследствие неосторожного обращения с люковым пулемётом ШКАС … получил тяжёлое ранение со смертельным исходом». Само это чрезвычайное происшествие относится ещё ко дню 20 октября, так что понятно, что ещё две недели военные врачи госпиталя в Подольске боролись за жизнь тяжелораненного механика, но, как оказалось, безуспешно… Согласно тем же документам, техник-лейтенант Пчёлкин числится похороненным одновременно и в Подольске, и в Остафьево, а увековечено ныне его имя на братской могиле в деревне Рязаново. Поясним здесь, что Подольск являлся лишь местом лечения тяжелораненного механика, а для захоронения его тело было выдано его воинской части, которая и осуществила первое в истории Остафьевского аэродрома захоронение на местном кладбище. На ныне существующей же братской могиле в деревне Рязаново, соседствующей с Остафьевым, лишь избирательно увековечены имена некоторых фактически захороненных на кладбище второго авиаторов…
…Следующая могила авиатора из Остафьева – им оказался авиационный механик того же 3-го гвардейского авиаполка гвардии старшина Щербанюк Фёдор Никифорович – появилась на местном сельском кладбище спустя месяц – он погиб 21 декабря 1942 года «при катастрофе автомашины»…
До конца того года «авиационный некрополь Остафьева» пополнила могила ещё одного военнослужащего того же полка, но на этот раз им оказался представитель его не наземного, а лётно-подъёмного состава – штурман гвардии сержант Оленин Михаил Михайлович, который погиб 29 декабря «при катастрофе самолёта» - первой документально зафиксированной в истории Остафьевского аэродрома…Первой, но далеко не последней… Уже в следующем, 1943 году их было отмечено четыре…
Первые две из них связаны были с машинами 8-го гвардейского авиационного полка Дальнего действия 2-й гвардейской дивизии (в которую была переформирована 17-я авиационная). Так 26 марта (именно в этот день приказом Наркома обороны полк стал гвардейским) в результате катастрофы на АСН № 5 «при выполнении боевого задания» погибли штурман корабля старший сержант Букреев Георгий Андреевич и стрелок-радист старшина Ковалёв Константин Тихонович. Оба они упокоились на Остафьевском сельском кладбище, но на памятнике в Рязаново увековечено имя почему-то только одного первого…
Спустя месяц, 23 апреля при попытке посадить свой самолёт, «подбитый зенитной артиллерией над целью», на аэродроме Остафьево погибли лётчик гвардии лейтенант Зуев Василий Иванович, штурман гвардии старший лейтенант Ковалёв Павел Николаевич, воздушный стрелок-радист гвардии старшина Картамышев Дмитрий Захарович и техник по фотооборудованию гвардии младший сержант Дёмин Василий Михайлович. Все они были захоронены также на Остафьевском кладбище, а ныне в Рязаново числятся увековеченными имена только двоих из них – Ковалёва и Дёмина.
За два дня до этого, 21 апреля на АСН № 5 произошла другая катастрофа –бомбардировщика Б-25, в ходе которой погибли трое лётчиков отдельного 747-го авиационного полка Дальнего Действия – командир авиационного звена капитан Рябоконь Иосиф Евтихеевич, штурман авиационной эскадрилии майор Железняков Сергей Никитович и воздушный стрелок-радист Заболотнов Иван Тимофеевич. С увековечением их памяти дело сложилось ещё удивительнее: хотя все они были захоронены на том же Остафьевском кладбище, ныне там имеется отдельный памятник только Рябоконю, имя Железнякова увековечено в Рязанове, а Заболотнова – ни там, ни там…
4 июля 1943 года от ран, полученных при аварии на АСН № 5 самолёта Ли-2 (из состава 102-го авиационного полка 1-й авиационной дивизии Дальнего Действия), умер командир корабля старший лейтенант Воронин Митрофан Сергеевич, так же похороненный на Остафьевском кладбище.
В связи с перечисленными выше катастрофами несколько странно читать в уже цитировавшемся выше наградном листе на начальника АСН № 5 подполковника Любогошева следующую фразу – «Имеет минимальное количество, по сравнению с тылами корпусов, чрезвычайных происшествий». Не задаваясь здесь логичным вопросом – «Сколько же ЧП было в других частях?», отметим лишь, что чрезвычайные происшествия бывали не только собственно авиационными, но и «наземными». Одно из них произошло в Остафьеве 15 августа 1943 года, когда попыталась «покончить самоубийством на нервной почве» укладчица парашютов того же 102-го полка красноармеец Потылицина Клавдия Николаевна. По своей службе, как парашютоукладчица она наверняка непосредственно контактировала с лётчиками, поэтому официальная формулировка причины её самоубийства - «на нервной почве» - может с большой долей вероятности включать в себя и некоторый «личностный аспект» - например, связанный с гибелью кого-либо из них в дни, предшествовавшие её роковому поступку… Таковые в полку имелись (например, экипаж младшего лейтенанта В.П.Цегенько, погибшего «при выполнении задания в ночь с 10 на 11.08.1943 … сгорел с упавшим самолётом в районе цели»), но, не имея перед глазами материалов расследования самоубийства К.Н.Потылициной, мы не вправе делать здесь никаких предположений... «От ранения, нанесённого огнестрельным оружием» она скончалась три дня спустя, 18 августа и также была похоронена на Остафьевском кладбище, а ныне увековечена в Рязанове.
Выше, говоря о немецких бомбовых ударах авиации противника по АСН № 5, мы писали, что «очевидно, последний из них последовал в ночь с 18 на 19 сентября 1943 года». Его единственной жертвой стал мастер авиационного вооружения того же 102-го полка старшина Остапенко Яков Иванович, похороненный всё на том же Остафьевском кладбище.
Увы, следующий 1944 год в отношении ЧП на АСН № 5 не стал более спокойным… Первой новой могилой на Остафьевском сельском кладбище стало захоронение старшего авиационного бортового техника Лётного центра Авиации Дальнего Действия инженер-капитана Смирнова Александра Сергеевича, который погиб 21 мая в результате несчастного случая - «утонул в озере» (очевидно – в Остафьевском пруду).
Из ряда вон выходящей даже из длительной череды авиационных происшествий стала катастрофа 27 мая, когда два лётчика (но не пилота!) Авиационной эскадрилии особого назначения 89-го транспортного авиационного полка 73-й вспомогательной авиационной дивизии … «взяли покататься» самолёт Си-47! Так в 16 часов этого дня техник авиационный бортовой техник-лейтенант Ежков Михаил Петрович и начальник связи отряда-флагманский воздушный стрелок-радист старшина Мордусевич Георгий Леонтьевич «самовольно произвели взлёт» с Остафьевского аэродрома, на которой базировалась их дивизия. «Первые 5 – 7 минут полёт был благополучным», но затем лётчики не справились с управлением и «в районе деревни Язово Ленинского района Московской области, в 3-х км от аэродрома потерпели катастрофу». Транспортный самолёт Си-47 (с заводским номером «223981», с авиационными моторами под номерами «43-144667» (левый) и «43-145022» (правый) ) сгорел, а оба лётчика-«угонщика» погибли, и их останки были захоронены на Остафьевском кладбище.
Новая катастрофа в истории АСН № 5 произошла в районе Остафьева спустя 2 месяца, 26 июля 1944 года. В 08.46 с аэродрома в тренировочный полёт стартовал бомбардировщик Ер-2. На месте командира корабля в этом вылете сидел «переучивающийся» на него командир 328-го авиационного полка 3-го гвардейского Сталинградского авиакорпуса Дальнего Действия гвардии майор Тибабишев Иван Мефодиевич, справа – исполнявший обязанности пилота-инструктора другой комполка – командир-104 73-й вспомогательной авиадивизии майор Руднев Михаил Александрович, а в кабине стрелка в полёте находился механик самолёта сержант Полонский. Полёт, что называется, «не задался» сразу: «следуя по прямой на аэродроме, на высоте 50 метров, резко опустил нос, и с левым креном (штопорное положение) упал на землю» всего в 2 километрах от его границы. Машина Ер-2 (с заводским номером «7033903», с авиационными моторами под номерами «563» (правый) и «564» (левый) ) при столкновении с землёй разрушился, а её «остатки через 2 – 3 минуты воспламенились и сгорели». Дым был замечен с вышки КДП АСН № 5 в 08.48, и прибывшие на место спасатели обнаружили живым только механика Полонского, отделавшегося лишь тяжёлыми ушибами. Майоры Тибабишев и Руднев погибли и были похоронены на Остафьевском кладбище.
Майор Михаил Александрович Руднев
В том же году местный погост пополнился ещё одной братской могилой остафьевских авиаторов. Это были члены экипажи ещё одной машины из состава базировавшейся здесь 73-й авиадивизии, но погибшие «на вылете» - эта авиационная катастрофа произошла 26 августа на аэродроме Брянск. Из погибших в ней в Остафьево были доставлены и здесь похоронены троё лётчиков: командир корабля лётчик лейтенант Алексеенко Алексей Степанович, техник авиационный бортовой старший техник-лейтенант Олейников Александр Андреевич, а так же бывший в том полёте вторым пилотом «слушатель-лётчик» Малахов Владимир Иванович. Четвёртый погибший член экипажа – штурман младший лейтенант Абакумов Михаил Фёдорович – был похоронен на месте катастрофы – на Брянском аэродроме (очевидно, его тело было извлечено из остатков зарывшейся в землю разрушенной носовой кабины позже, уже после того, как тела его товарищей были отправлены в Остафьево).
Победный 1945-й принёс АСН № 5 новые катастрофы и могилы на Остафьевском сельском кладбище… Так первым в том году здесь был похоронен умерший 27 февраля от бронхиальной астмы сержант в/ч 10275 Нилов Дмитрий Михайлович (увековечен ныне в Рязаново). Очевидно, что он умер в уже упоминавшемся выше лазарете своей части, почему и был похоронен именно на Остафьевском кладбище (так тело умершего за год до этого, 26 марта 1944-го в 2891-м эвакуационном госпитале в близлежащем Подольске красноармейца той же части Егора Ивановича Князева хотя и было «для похорон взято частью», но захоронено только спустя три дня, 29-го числа и здесь же, на подольском погосте «Красная Горка»; там же ещё 23 декабря 1942 года упокоился первый умерший в этом госпитале красноармеец с АСН № 5 – Никифоров Никита Никитович).
Первая в новом году катастрофа на АСН № 5 произошла 1 апреля, и её жертвой стал «прилётный борт» - самолёт Ли-2 из состава 678-го отдельного транспортного авиационного полка 8-й воздушной армии. Так как она в это время входила в состав 2-го Украинского фронта и дислоцировалась далеко от места катастрофы, уже за границами СССР, то погибшие в той катастрофе лётчики-«транспортники» были похоронены на Остафьевском кладбище. Это были командир корабля лейтенант Добжинский Ричард Брониславович, второй (правый) лётчик старший лейтенант Антропов Владимир Тимофеевич и техник авиационный бортовой техник-лейтенант Иваница Андрей Павлович.
Ровно за месяц до Победы, 9 апреля на АСН № 5 потерпел катастрофу такой же Ли-2, но уже «свой» - из состава 73-й вспомогательной авиационной дивизии. Единственный погибший при этом – техник авиационный бортовой старший техник-лейтенант Селифонов Дмитрий Степанович – был похоронен на Остафьевском кладбище, а увековечен ныне также в Рязаново. Это была последняя в период Великой Отечественной войны потеря на Аэродроме специального назначения № 5 в подмосковном Остафьеве.
Окончание боевых действий не могло, как и повсюду, увы, отрицательно отразиться на дисциплине в воинских частях, и в авиации – в частности. «Транспортники» никогда не отличались высокой лётной дисциплиной, и до конца 1945 года в подразделениях 73-й вспогательной авиационной дивизии на остафьевском аэродроме произошло ещё четыре катастрофы… Перечислим здесь имена всех их жертв, нашедших последнее упокоение на Остафьевском сельском кладбище:
- 09.06.1945 при катастрофе самолёта 89-го транспортного авиационного полка погибли командир корабля гвардии капитан Жук Павел Иосифович, командир авиационной эскадрилии майор Панков Алексей Захарович и техник авиационный бортовой старший техник-лейтенант Пуртов Иван Иосифович,
- 06.07.1945 при катастрофе самолёта 102-й отдельной учебно-транспортной авиационной эскадрилии дивизии погиб авиационный механик техник-лейтенант Иевлев Василий Степанович,
- 09.07.1945 при катастрофе самолёта той же эскадрилии погиб техник авиационный бортовой техник-лейтенант Ильин Венидикт Григорьевич,
- 16.11.1945 «при исполнении служебных обязанностей погибли при катастрофе самолёта» того же 89-го полка погибли второй лётчик старший сержант Ануфриев Владимир Нефёдович и воздушный стрелок-радист старшина Верюгин Павел Степанович.
Вместе с ними в остафьевскую землю лёг и умерший 25 июня 1945 года от склероза сердца умер исполнявший должность командира эскадрилии 105-го вспомогательного авиационного полка дивизии капитан Взнуздаев Алексей Дмитриевич.
На снимке автора 26.04.2016 – общий вид памятника «Павшим за Родину в Великой отечественной войне» на Аллее Победы в бывшем военном городке Остафьево
В послевоенные годы Остафьевский аэродром специального назначения № 5 продолжал использоваться как советской Дальней Авиацией, так и – с 1959 года – ВВС ВМФ. Действующий и в настоящее время аэродром Остафьево теперь совместно используется различными воздушными судами – самолётами и вертолётами Морской авиации ВМФ РФ, различных силовых (и «околосиловых») структур и гражданской авиакомпанией «Газпром-Авиа». История Остафьевского аэродрома после 1946 года и до наших дней ещё ждёт своего исследователя.